Гражданская кампания [= Мирные действия] - Лоис Буджолд

— Хм — что?

Леди Элис вздохнула.

— Граф и графиня Форбреттен, решив, что пришло время выполнить свой долг перед семьей, надумали воспользоваться для своего первенца маточным репликатором, а заодно исправить все генетические дефекты зародыша, ежели таковые обнаружатся. Для чего, естественно, оба прошли генсканирование.

— Рене выяснил, что он мутант? — изумился Майлз. Высокий, атлетически сложенный блондин Рене? Рене, свободно говорящий на четырех языках бархатным баритоном, от которого женщины просто млели? Рене, играющий на трех музыкальных инструментах, да к тому же еще и умеющий замечательно петь? Рене, который мог заставить даже Айвена скрежетать зубами от зависти к его физическому совершенству?

— Не совсем, — вымолвила леди Элис, — если, конечно, не считать генетическим дефектом, что он на одну восьмую цетагандийский гем-лорд.

— Ого! — Майлз обомлел. — И когда же это произошло?

— Уж подсчитать-то ты можешь и сам, — буркнул Айвен.

— Смотря по какой линии это идет.

— По мужской, — уточнила леди Элис. — К сожалению.

Так, все верно. Дед Рене, будущий седьмой граф Форбреттен, действительно родился в разгар цетагандийской оккупации. Форбреттены, как и многие барраярцы, делали все возможное, чтобы выжить…

— Значит, прабабка Рене…

— Исходя из малого количества сохранившихся в СБ документов, — ответил Грегор, — можно предположить, что, по всей вероятности, это было добровольное и довольно-таки продолжительное сожительство с одним — или несколькими высокопоставленными гем-офицерами из дислоцировавшегося в округе оккупационного корпуса. В любом случае теперь уже некому сказать, было ли это по любви, из чувства самосохранения, или же леди Форбреттен пыталась обезопасить семью, расплатившись единственной имевшейся у нее монетой.

— А возможно, и по всем трем перечисленным причинам, — сказала леди Элис. — Жизнь в оккупированной зоне — штука непростая.

— Как бы то ни было, — продолжил Грегор, — изнасилованием это, судя по всему, не было.

— Бог ты мой! Ну и… э-э-э… известно, кто из гем-лордов был предком Рене?

— Теоретически Совет графов мог бы отправить результаты генсканирования на Цетаганду и легко это выяснить, но, насколько мне известно, пока что решил этого не делать. Впрочем, данный вопрос представляет всего лишь академический интерес. А вот что гораздо существеннее, так это тот факт, что седьмой граф Форбреттен не был сыном шестого графа.

— Я слышал, как на прошлой неделе Рене в генштабе называли Гембреттеном, — сообщил Айвен.

Грегор поморщился.

— Меня больше всего удивляет, что Форбреттены допустили утечку информации, — заметил Майлз. — Или их продал врач или медтехник?

— М-м-м… Не совсем так. К тому же у истории есть продолжение, — сказал Грегор. — Они и не собирались этого афишировать. Но Рене сказал своим сестрам и брату, посчитав, что у них есть право знать, а юная графиня сообщила своим родителям. А дальше — кто знает. Так или иначе слухи дошли до Сигура Форбреттена, прямого потомка младшего брата шестого графа Форбреттена и к тому же зятя графа Бориса Формонкрифа. Каким-то образом Сигур — у нас есть встречный иск по поводу его методов — заполучил копию результатов генсканирования Рене. И граф Формонкриф подал иск в Совет графов от имени своего зятя, требуя титул и Округ Форбреттен для Сигура. И там этот иск и застрял.

— Ого! Ну и… Рене еще граф — или уже нет? Он был по всей форме представлен Совету графов. Черт, да я сам при этом присутствовал, если вспомнить. А граф не обязан быть сыном предыдущего графа — были и племянники, кузены, представители боковых ветвей, полный обрыв рода вследствие войн или измены. Никто еще не упоминал лорда Полуночника, жеребца пятого графа Форталы? Если уж лошадь может унаследовать графство, то я не вижу, по какой причине его не может унаследовать цетагандиец. Частичный цетагандиец.

— К тому же я сильно сомневаюсь, что отец лорда Полуночника был женат на его матери, — весело заметил Айвен.

— Как я слышал, обе стороны ссылаются на этот случай как на прецедент, — заговорил лорд Фортала, прямой потомок пресловутого пятого графа. — Одни — потому что лошадь была утверждена в качестве наследника, вторые — потому что утверждение было впоследствии отменено.

Галени изумленно покачал головой. Лаиса, закусив костяшки пальцев, молчала как рыба. В ее глазах плясали смешинки.

— И как Рене все это воспринял? — поинтересовался Майлз.

— В последнее время он мало показывается на публике, — озабоченно ответила леди Элис.

— Я… Возможно, я ему позвоню.

— Это было бы неплохо, — серьезно заметил Грегор. — Сигур пытается наложить лапу на все, что принадлежит Рене, но при этом дал понять, что готов удовлетвориться лишь титулом и всем, что к нему прилагается. Я предполагаю, что есть еще собственность, унаследованная по женской линии.

— А пока суд да дело, — добавила леди Элис, — Сигур прислал мне в офис письмо с требованием предоставить положенное ему по праву как графу Форбреттену место на свадебной церемонии. А Рене прислал письмо, где требует, чтобы Сигура вычеркнули из списка приглашенных, поскольку дело еще не решено в пользу Сигура. Так как, Грегор? Который из них вложит руки в ладони Лаисы, когда ее провозгласят императрицей, если к тому моменту Совет графов не приведет к общему знаменателю то, что у них считается коллективным мнением?

Грегор потер переносицу, на мгновение прикрыв глаза.

— Не знаю. Может, пусть будут оба? Временно.

— Вместе? — Леди Элис состроила изумленную гримасу. — Страсти кипят вовсю, как я слышала. — Она сурово глянула на Айвена. — Подстегиваемые некоторыми недоумками, которые находят эту весьма болезненную ситуацию смешной.

Айвен расплылся было в улыбке, но быстренько передумал.

— Некоторые считают, что они не станут устраивать скандал, чтобы не портить столь знаменательное событие, — ответил Грегор. — Особенно если принять во внимание, что их петиции ко мне все еще находятся в подвешенном состоянии. Думаю, мне следует найти способ дать им это ненавязчиво понять. На данный момент я вынужден избегать обоих… — Его взгляд упал на Майлза. — А, лорд Аудитор Форкосиган! По-моему, эта задача вполне вписывается в круг ваших обязанностей. Не будете ли вы столь любезны напомнить обоим о деликатности их положения, если вдруг покажется, что ситуация начинает выходить за рамки?

Поскольку официальное описание работы Имперского Аудитора по сути формулировалось как «все, что тебе угодно, Грегор», Майлз никак не мог оспорить просьбу. Что ж, могло быть и хуже. Он содрогнулся при одной только мысли, сколько хлопот могли бы уже сегодня навесить, не приди он на совещание.